Первый Тур - 23

[Матильда Верн]

«Двадцать тысяч лье под водой». После эпидемии на «Наутилусе» остаются в живых только Немо и Аронакс.

@темы: "Двадцать тысяч лье под водой", первый тур

Comments

[Гость]

172 слова

-Вот и все. Мы уже не заболеем.
-Если бы ты знал, как мне плохо! Они были моими товарищами много лет. Теперь у меня не осталось ни одного друга.
-Ты уверен?
-Прости. Ты…
-Я не обиделся. Ты сейчас сам себя не помнишь.
-Да. Я любил их. И «Наутилусу» теперь конец. В одиночку я с ним не справлюсь.
-Что же ты теперь будешь делать?
-Я еще не думал об этом. Наверное, «Наутилус» придется затопить. Набрать новый экипаж почти нереально.
-А потом? Тебе придется где-нибудь высадиться? Так?
-Мне некуда возвращаться, ты же знаешь.
-Даккар, так нельзя. Что бы не случилось, надо жить дальше.
-Ты прав. Надо. Однажды я уже потерял все на свете. Удивительно, как я остался жив! Я несколько лет хотел покончить с собой, каждый день, каждый вечер! Ты можешь представить себе, каково мне пришлось?
-Нет, не могу. Мне никогда не приходила мысль о самоубийстве. Но беды… У кого их не было? Ты мужественный человек, ты выдержал тогда, выдержишь и сейчас.
-Да, я в это верю. Но сейчас – самые трудные дни. Ты мне поможешь?
-Конечно.

[Гость]

Спасибо, похоже на правду. Грустно читать, но и тема ведь невеселая.

заказчик

[Гость]

200 слов

Ангел милосердия. Бледный, с синевой под глазами, похудевший – мой ангел.
Он провожает каждого из наших спутников на тот свет - с кроткой и печальной улыбкой, с неземным светом в запавших глазах. Вот и последний из матросов - осознаёт ли он это счастье? - умирает на его руках.
Профессор Аронакс накрывает его остекленевшее лицо простынёй.
- Доктор!
Выпрямляется. Узнал ли он меня по голосу? Ему не обязательно было узнавать, чтобы догадаться, кто обращается к нему: теперь мы одни на всём "Наутилусе".
- Нет нужды называть меня так, капитан.
Я слышу в его голосе ту же печальную улыбку.
- Простите, профессор.
Он оборачивается.
- Вы можете управлять "Наутилусом" в одиночку, капитан Немо? В таком случае, мне кажется, нам пора вернуться в Индийский океан.
- Курс уже проложен. Мы будем там через два дня.
Кивает с вымученной улыбкой:
- Хорошо. Я посплю несколько часов, если буду нужен вам - только позовите.
- Профессор! - останавливаю его, протягиваю руку для пожатия - какой прекрасный, позабытый жест!.. - Спасибо вам.
- Это мой долг, - он крепко пожимает мою руку.
А я думаю, повезёт ли мне умереть подле него или жить с ним вдвоём? Так или иначе - вы мой ангел смерти, профессор... Доктор Аронакс.

[Гость]

Автор второго текста, это просто чудо! Прекрасное стихотворение в прозе! Я словно вижу то, о чем вы написали, словно наяву слышу их голоса! Замечательно!

Я совершенно с вами согласна: Аронакс – ангел. Солнышко. Может быть, самый добрый из всех героев Жюля Верна. Да, он не супермен, но его роль ничуть не менее важная. Он всегда, в любую секунду понимал, жалел и поддерживал всех, кто оказывался с ним рядом. С каждым горем, с каждым конфликтом шли к нему, и всегда он оказывался на высоте. С резким Лендом и с замкнутым капитаном совсем нелегко было ладить, но он смог это сделать. Подумайте, капитан, потеряв друга, идет не к кому-то из своих старых товарищей, а к нему! Плачет при нем – он, мужчина, да еще такой гордый! Значит, он доверял ему – разве не так?

заказчик

[Гость]

Я очень рада! Вздыхаю с облегчением: боялась прочесть совсем другой отзыв.
Вы правы, заказчик, профессор Аронакс - чудесный человек и чудесный герой.

Автор второго текста.

[Гость]

269 слов

«Никогда не забуду эту ужасную эпидемию, унесшую жизни всех, кто был на «Наутилусе», кроме меня и Немо! Скорбь по погибшим, уход за больными, один за другим теряющими сознание, страх заболеть, чудовищное напряжение, бессонные ночи… Капитан трудился не меньше остальных. Как он уцелел, ведь он ничуть не жалел себя, тратил последние силы?
Как ни трудно было во время эпидемии, но первые дни после нее оказались еще тяжелее. У нас больше не было дела, которое могло бы хоть немного отвлечь от горьких мыслей, и боль с удвоенной силой обрушилась на нас. Мне приходилось нелегко, а уж капитану… Возможно, теперь он отпустил бы меня домой, но я даже не заговаривал об этом. Перенесенные испытания очень сблизили нас, и мне казалось немыслимым оставить его одного с его горем. Он почти ничего не говорил мне о своем состоянии, но его замедленные движения, почти полная неподвижность лица и взгляда, его молчание час за часом ясно давали понять, как трудно ему приходится.
Мы подолгу бывали вместе. Он мало говорил со мной, но и мое молчаливое присутствие приносило ему облегчение. Я видел, что он тянется ко мне, как ребенок к матери, как замерзший к огню. Больно было видеть этого сильного человека в таком отчаянии, и я сочувствовал ему всей душой.
Позже наши разговоры стали чаще и продолжительнее. Теперь он мне доверял и откровенно рассказывал о своих мыслях, предпочтениях, рассказал даже о своем прошлом. Он постепенно приходил в себя, начал строить планы на будущее, он даже иногда улыбался. Самое трудное осталось позади. Наше будущее было неопределенным, нас ждали нелегкие решения и непростые дела, но у нас была надежда. И была наша дружба. Мы верили, что все будет хорошо.»

[Гость]

Автор третьего текста, спасибо, мне понравилось. Только одно замечание: вряд ли капитан так тяжело переносил бы смерть друзей, пусть даже и нескольких сразу. Вот гибель семьи, может быть, подействовала на него когда-то именно так.

заказчик